Не Октябрь, не Достоевского
Dec. 28th, 2018 12:40 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
zharevnaКровавое действо у «Идиота»
Спектакль современной труппы «Балета Москва» «Кафе Идиот», получивший в 2016 году Золотую маску в номинации «современный танец/лучший спектакль», в корне отличается от всего, увиденного мною в исполнении «Балета Москва».
Этот сложный мультимедийный спектакль выходит за рамки балетного жанра, внося в гармоничный танец диссонанс и дисгармонию. Здесь ломаются все стереотипы. Вместо постановки по мотивам «Идиота» Ф. М. Достоевского хореограф Александр Пепеляев зрителю показывает кровавую историю борьбы бесконтрольных необузданных страстей Красного с детской невинностью Белого. В спектакле агрессивность и уверенность тоталитарного Красного сталкивается с робкой попыткой неуверенного Белого защитить себя. Все это происходит на фоне безразличного к действию Зеленого, представленного как фон в виде высокой до неба травы, безвкусно-вызывающей стены дома и столиков и стульев, окрашенных в заборно-зеленый цвет «вырви-глаз». Где же здесь Достоевский? О нем напоминает, пожалуй, реплика «идиот», брошенная девушкой -танцовщицей к одному из исполнителей и закадровый голос с деланно-ужасной дикцией, читающий главы нашумевшего романа.
Засилье красного, появившегося на смену ускользающего и взмывающего вввысь воздушно-белого в начале спектакля, постепенно заполоняет собой всю сцену: красные тени на выбеленных лицах, красные сюртуки, платья, шляпки, красные туфельки на шпильках, сапоги, безвкусные костюмы-трансформеры, - все это как кровью заливает пространство сцены, нагнетая атмосферу ужаса. Героиню, единственную в Белом, раздевают, лишая невинности. После этого Красный начинает сдавать свои позиции, постепенно уступая Белому, точнее его оттенкам. Многочисленные коллизии заканчиваются насилием, символом которого является огромный светящийся нож, спускающийся с мрачного неба. Вспоминаются строки детской считалочки «Вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана, буду резать, буду бить, все равно тебе водить».
Историческая несправедливость случилась: Красный победил. Но навсегда ли? Нет. Постепенно Красный перекрашивается в различные оттенки светлых тонов, отдаленно напоминающие Белый. Этот цвет давно нестиранного грязного белья является очень слабым напоминанием о Белом, исчезнувшим из этого мира. Возможно, что автор не копал так глубоко, а все подсмыслы придуманы мною. Но постмодернизм как раз и подразумевает творческую работу зрителя, читателя или слушателя, который завершает творческую работу автора произведения и наделяет произведение абсолютно новыми, часто более глубокими, чем задумано автором, смыслами.
Хочу отметить работу Эдуарда Ахмедшина, блестяще станцевавшего эпилептический припадок. Не понятен лишь этический компонент этого. Зачем? Спектакль итак напоминает издевку над творчеством Ф. М. Достоевского.
Проиллюстрирую увиденное песней «Вальс-жалоба Солженицыну» (Алексей Хвостенко, Анри Волохонский) 1979 года. Думаю, что попадание довольно точное.
Гуси летят и летят перелетные с красными лапками,
Встречные ветры несут им попутные пух одуванчиков,
Падают перья, взлетают, кружат неподвижные рваными хлопьями.
Легкие с красными лапками утки летят перелетные грустные.
Ах, Александр Исаич, Александр Исаевич,
Что же ты, кто же ты, где же ты, право же, надо же.
По лесу, по полю белые прыгают беглые кролики,
С красными глазками прячутся в заросли зайцы бывалые,
Совы слепые, глухие медведи голодные, белые-белые
Падают, пляшут, порхают, ползут и бегут перебежками,
Ах, Александр Исаич, Александр Исаевич,
Были бы, не были, ежели, нежели, дожили.
Хамелеоны, цепляясь за сучья, коряги багряные,
Цвет поминутно меняют на пристальный глаз постороннего,
Тут же с красивыми крыльями всякие разные бабочки -
Белые яйца да красные коконы - все муравьи подколодные.
Ах, Александр Исаич, Александр Исаевич,
Так ли, не так ли и то да не то, да не то еще.
Черной черникою синей кругом прорастет смородина,
Не было ягоды слаще березы рябиновой,
Красная-белая, красная-белая, красная-белая сквозь полосатая ягода,
Эко зеленое-мутное царство Канада-Мордовия - вселенская родина.
Ах, Александр Исаич, Александр Исаевич,
Что же ты, кто же ты, где же ты, право же, надо же.
Крапчатый дятел, пятнистая тварь, конопатая иволга,
Гриб сатанинский, большая поганка румяная,
Жаба косая-кривая-хромая, змея многоногая подлая,
Многоголовая да многоглавая мерзкая гадина,
Ох тяжело, нелегко, Александр Исаевич,
Так-то, вот так, Александр Исаич, Исаевич.
Благодарю сообщество![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-community.gif)
moskva_lublu за возможность посетить спектакль.
Спектакль современной труппы «Балета Москва» «Кафе Идиот», получивший в 2016 году Золотую маску в номинации «современный танец/лучший спектакль», в корне отличается от всего, увиденного мною в исполнении «Балета Москва».
Этот сложный мультимедийный спектакль выходит за рамки балетного жанра, внося в гармоничный танец диссонанс и дисгармонию. Здесь ломаются все стереотипы. Вместо постановки по мотивам «Идиота» Ф. М. Достоевского хореограф Александр Пепеляев зрителю показывает кровавую историю борьбы бесконтрольных необузданных страстей Красного с детской невинностью Белого. В спектакле агрессивность и уверенность тоталитарного Красного сталкивается с робкой попыткой неуверенного Белого защитить себя. Все это происходит на фоне безразличного к действию Зеленого, представленного как фон в виде высокой до неба травы, безвкусно-вызывающей стены дома и столиков и стульев, окрашенных в заборно-зеленый цвет «вырви-глаз». Где же здесь Достоевский? О нем напоминает, пожалуй, реплика «идиот», брошенная девушкой -танцовщицей к одному из исполнителей и закадровый голос с деланно-ужасной дикцией, читающий главы нашумевшего романа.
Засилье красного, появившегося на смену ускользающего и взмывающего вввысь воздушно-белого в начале спектакля, постепенно заполоняет собой всю сцену: красные тени на выбеленных лицах, красные сюртуки, платья, шляпки, красные туфельки на шпильках, сапоги, безвкусные костюмы-трансформеры, - все это как кровью заливает пространство сцены, нагнетая атмосферу ужаса. Героиню, единственную в Белом, раздевают, лишая невинности. После этого Красный начинает сдавать свои позиции, постепенно уступая Белому, точнее его оттенкам. Многочисленные коллизии заканчиваются насилием, символом которого является огромный светящийся нож, спускающийся с мрачного неба. Вспоминаются строки детской считалочки «Вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана, буду резать, буду бить, все равно тебе водить».
Историческая несправедливость случилась: Красный победил. Но навсегда ли? Нет. Постепенно Красный перекрашивается в различные оттенки светлых тонов, отдаленно напоминающие Белый. Этот цвет давно нестиранного грязного белья является очень слабым напоминанием о Белом, исчезнувшим из этого мира. Возможно, что автор не копал так глубоко, а все подсмыслы придуманы мною. Но постмодернизм как раз и подразумевает творческую работу зрителя, читателя или слушателя, который завершает творческую работу автора произведения и наделяет произведение абсолютно новыми, часто более глубокими, чем задумано автором, смыслами.
Хочу отметить работу Эдуарда Ахмедшина, блестяще станцевавшего эпилептический припадок. Не понятен лишь этический компонент этого. Зачем? Спектакль итак напоминает издевку над творчеством Ф. М. Достоевского.
Проиллюстрирую увиденное песней «Вальс-жалоба Солженицыну» (Алексей Хвостенко, Анри Волохонский) 1979 года. Думаю, что попадание довольно точное.
Гуси летят и летят перелетные с красными лапками,
Встречные ветры несут им попутные пух одуванчиков,
Падают перья, взлетают, кружат неподвижные рваными хлопьями.
Легкие с красными лапками утки летят перелетные грустные.
Ах, Александр Исаич, Александр Исаевич,
Что же ты, кто же ты, где же ты, право же, надо же.
По лесу, по полю белые прыгают беглые кролики,
С красными глазками прячутся в заросли зайцы бывалые,
Совы слепые, глухие медведи голодные, белые-белые
Падают, пляшут, порхают, ползут и бегут перебежками,
Ах, Александр Исаич, Александр Исаевич,
Были бы, не были, ежели, нежели, дожили.
Хамелеоны, цепляясь за сучья, коряги багряные,
Цвет поминутно меняют на пристальный глаз постороннего,
Тут же с красивыми крыльями всякие разные бабочки -
Белые яйца да красные коконы - все муравьи подколодные.
Ах, Александр Исаич, Александр Исаевич,
Так ли, не так ли и то да не то, да не то еще.
Черной черникою синей кругом прорастет смородина,
Не было ягоды слаще березы рябиновой,
Красная-белая, красная-белая, красная-белая сквозь полосатая ягода,
Эко зеленое-мутное царство Канада-Мордовия - вселенская родина.
Ах, Александр Исаич, Александр Исаевич,
Что же ты, кто же ты, где же ты, право же, надо же.
Крапчатый дятел, пятнистая тварь, конопатая иволга,
Гриб сатанинский, большая поганка румяная,
Жаба косая-кривая-хромая, змея многоногая подлая,
Многоголовая да многоглавая мерзкая гадина,
Ох тяжело, нелегко, Александр Исаевич,
Так-то, вот так, Александр Исаич, Исаевич.
Благодарю сообщество
moskva_lublu за возможность посетить спектакль.
