![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
zharevna
Пушкинский музей совместно с десятком зарубежных и российских институций показывает 48 картин и более 50 графических работ Лукаса Кранаха Старшего и его мастерской с подзаголовком "От Ренессанса до маньеризма". Стилистические тонкости на этой выставке не самое главное, считает ВАЛЕНТИН ДЬЯКОНОВ.
"Во времена Кранаха немец, должно быть, выглядел существом грубым и неотесанным,— писал немецкий искусствовед Рихард Мутер 100 с лишним лет назад.— Достаточно взглянуть на линогравюры второстепенных немецких мастеров, чтобы встретить толпу хромых, горбатых недоумков, висельников, калик перехожих, мошенников, докторов-шарлатанов и торговцев индульгенциями, которые населяли тогдашнее искусство". Недоумение историка, воспитанного на итальянских образцах, объяснимо: Кранах Старший и его круг были по-настоящему оценены только в XX веке, когда немецкие авангардисты открывали для себя национальное искусство, не тронутое идеалами южного Возрождения. Чем глубже проникал антикизирующий вкус в немецкое искусство, тем быстрее забывались приемы мастерской Кранаха, которые кажутся нам ныне столь милыми. Кранах и его мастерская принадлежат и своему времени (современники считали старшего вторым мастером Германии после Дюрера), и нашему. Помимо прочего его мастерская — предок фабрики Энди Уорхола и других коммерческих предприятий XX века вроде авторизированных отливок Огюста Родена.
Кранах далеко не был "грубым и неотесанным" — наоборот, вращался в самом центре событий, ключевых для истории Европы. Родился он в небольшом местечке, переехал в Вену, оттуда по приглашению саксонского курфюрста Фридриха Мудрого двинулся в Виттенберг, где и осел, превратившись в важную персону: дважды бургомистр, владелец разных бизнесов и даже виноторговец. Да, и еще придворный художник курфюрста, пожалованный собственным гербом — крылатым драконом, которого проецируют на стены Пушкинского так, что товарный знак Кранаха напоминает сценографию на концерте каких-нибудь металлистов.
В Виттенберге мастер познакомился и подружился с Мартином Лютером, родоначальником Реформации, и стал его горячим приверженцем. Главный памятник дружбе Кранах Старший выгравировал в 1521 году, изобразив Лютера как юнкера Йорга — под этим именем основатель протестантизма прятался от властей. Эту вещь на выставке не показывают, зато есть отличный графический портрет ближайшего соратника Лютера — Филиппа Меланхтона. Дружба с Лютером, впрочем, не мешала Кранаху Старшему принимать заказы у идеологического врага — кардинала Альбрехта Бранденбургского. Популярность его манеры заставила Кранаха организовать мастерскую, в которой самые знаменитые вещи писались десятки раз по готовым образцам. Оттого чуть ли не во всех европейских музеях есть кранаховские "Лукреции" — обнаженные красотки с кинжалом у ребра. Всего продукция мастерской насчитывает около 1000 работ — цифра внушительная для эпохи, когда производство картин было процессом чрезвычайно трудоемким. Как всякий тираж, продукция мастерской подвержена эрозии, и даже у самых талантливых подмастерьев Кранаха Старшего (лучшим считается его сын, полный тезка, только младший) в лучшем случае выходят отличные портреты.
Из всего разнообразия сюжетов вокруг мастерской и ее основателя Пушкинский выбирает самый неинтересный и старомодный. Вопрос стиля и эпохи был важен когда-то, но теперь, в эпоху массовой ностальгии по Средневековью, можно было отнестись к богатой биографии художника с большим уважением. Тем более что Возрождение мастерская затронула по касательной. У Кранаха, как и у малых голландцев, например, мы видим удивительное сочетание фотографической точности лиц и нелепости тел, написанных как будто нарочно в позах гуттаперчевых мальчиков и девочек. Что, конечно, тоже понятно: познания в области обнаженки черпались из редких и — в случае Кранаха — примитивных гравюр из популярных в Европе трактатов о язычестве. Пушкинский назначил главной картиной на выставке эрмитажную "Венеру с Амуром", поместив ее в апсиду Белого зала, и это хороший пример двойственного отношения к античности. Первую ню, написанную, судя по всему, под влиянием друзей-гуманистов из университета Виттенберга, Кранах Старший снабдил грозным предостережением: "Всеми силами гони купидоново сладострастие, иначе твоей ослепленной душой овладеет Венера". На основе этой вещи, пожалуй, только и можно приписать Кранаха к Возрождению или маньеризму: почти все остальные его работы принадлежат к иной моральной вселенной. Здесь зарождается "протестантская этика и дух капитализма", если вспомнить Макса Вебера: предложение зависит от спроса, эротические картинки и портреты поставлены на поток — в общем, Лютера и Лукрецию в каждый дом
http://www.kommersant.ru/doc/2932989
